„Я человек, дочь, мама, бабушка, подруга, психотерапевт и я украинка, чем начала гордиться, к сожалению, только в последнее время.

Моя жизнь складывалась довольно успешно: у меня есть любимая работа, клиенты, взрослый сын и даже внук. Я даже некоторое время назад начала путешествовать.

24 февраля в 5 утра позвонил сын со словами: просыпайся, нас обстреливают, война. Сейчас пишу и накрывают эмоции, выступают слезы, а тогда я, как робот, вскочила и начала собирать в кучку: документы, колечки, какую-то наличность. Собрала и села: я совершенно не представляла, что делать дальше. Снова позвонил сын: мама, приезжай к нам, с Дашей и Эриком (невестка и внук) наверное будете выезжать. У меня даже не возникло вопроса “куда”?

Я нашла скотч и стала крестом заклеивать окна, даже не помню, откуда у меня эта идея. Потом оделась и вышла с одним рюкзачком.

Неделю я жила с детьми и мы исправно при каждой сирене лазили в подвал, даже среди ночи. Ребенок при этом начал капризничать, даже появились нервные тики. Примерно через неделю решили ехать. Что странно, не было плана, куда именно, просто из города. И это снова было неожиданно, после одной ночи. Утром мы заправили машину, взяли ещё две канистры и поехали просто по трассе в сторону Днепра. Я не чувствовала ничего, наверное это мой способ справляться со стрессом, но внутри всё бурлило, неприятное сосущее ощущение под ложечкой, как перед экзаменом, аж до тошноты. Вначале мы быстро проскочили мимо Днепра, Кривого рога и только намного дальше начались пробки. Больше всего я боялась остаться на дороге, ночью, без бензина, с ребенком в машине. Примерно 500 км до Умани я ехала без остановки. Это заняла сутки, 10 часов из которых пришлись на 25 км под Уманью, мы их преодолевали всю ночь. Передремали лишь пару часов на обочине, возле других машин и, как оказалось, возле кладбища.

Мы не обсуждали, куда едим, но я думала, что в сторону Польши и когда впереди, в Виннице, начались взрывы, у меня началась паника, я почувствовала себя в мышеловке: ни назад нельзя, ни вперёд. К тому же, простояв на заправке 3 часа, мы смогли заправиться только 20 литров, а это нечем. Вой сирены в Умани меня просто добил и я разрыдалась, полная беспомощность.

Утром мы уже решили ехать до ближайшей границы и это оказался Могилев-Подольский.

Когда родилось это решение, стало легче, а дальше уже переезд таможни, который занял ещё одну бессонную ночь и мы здесь. Переночевав в монастыре в Отаче мы двинулись в сторону Кишенева и Бельц. Уже в Бельцах нам повезло: нас приняли в Думбраве Алба и это было верхом счастья: конец маршрута, комната, горячая вода и даже еда. Было ощущение полного удовлетворения.

Уже через неделю, отдохнув, я начала искать работу: важно, получив такую поддержку, начать самому ее давать, чувствовать свою сопричастность к процессу, даже находясь вдалеке от дома. В центре занятости мне предложили несколько вариантов работы психологом и так я попала в CASMED.

Мои первые встречи с людьми из Украины были очень волнительны: я не знала, захотят ли они что-то брать, моё сочувствие, сопереживание, понимание. Как психолог я понимала, что необходима готовность и определенная степень доверия. В этом помогло то, что я такая же, как и они, мы в одной лодке. Первое время было эмоционально тяжеловато. Даже до сих пор, слушая некоторых людей, не могу сдержать слезы: видно сопереживание к ним смешивается с собственными переживаниями. Но потом наступает удовлетворение, особенно, когда видишь, как люди эмоционально оттаивают и начинают проживать свои чувства, не подавляют их и им, естественно, вначале страшно с ними соприкасаться, но когда они не одни, а есть человек, готовый быть в этом с ними рядом, не останавливать, а просто  сопереживать, им становится легче. В основном, люди сразу расслаблялись и шли на контакт, доверялись и это дорогого стоит. Они могли доверить свои переживания человеку, который разделяет их переживания, также боится за близких и дом, также бывает беспомощен и в отчаянии.

Сегодня, по дороге на работу, меня окликнула девушка: Татьяна, я даже не сразу вспомнила откуда она. Она была очень радостна и благодарна, обняла меня. Она здесь с двумя детьми и за это время у неё в Одессе умер отец, на похороны которого она не смогла съездить. Мы встречались с ней несколько дней назад и тогда она была в плачевном состоянии: она не могла сказать детям о смерти дедушки и себе не давала горевать, чтоб не испугать детей. Мы с ней об этом разговаривали, как это сделать и когда. И вот сейчас она говорит о том, что у неё всё получилось и будто камень с души упал, они горевали и были вместе: она и её дети, они были поддержкой друг для друга. И это счастливый момент для них и для меня.

Я- гештальт терапевт, системный расстановщик, владею разными инструментами терапии, но понимаю, что самое важное – это просто быть рядом и сопереживать. Часто этого, на первых порах, уже достаточно.”

Это история Виктории Новиковой из Запорожья, Украина, которая решила применять свой профессиональный опыт для поддержки своих соотечественников.

В настоящее время, Виктория является частью мобильной команды психологов, оказывающих психологическую поддержку украинским беженцам в рамках проекта «Психосоциальная поддержка для беженцев из Украине», поддерживаемого Johanniter International Assistance.